Экономическая модель Германии известна тесными отношениями между боссами и профсоюзами, Mittelstand — ведущими в мире производственными компаниями, а также федерализмом политической системы, который обеспечивает широкое распространение благосостояния. Другая составляющая менее известна, но не менее фундаментальна: банки страны, многие из которых ориентированы на регионы, хорошо и дешево предоставляют долгосрочное финансирование компаниям Mittelstand.
К сожалению, эта модель больше не работает: по прогнозам МВФ, в этом году темпы роста в Германии будут самыми низкими среди всех членов «Большой семерки». Да и банки страны испытывают трудности. По оценкам Европейского банковского управления, за первые три месяца 2023 г. средневзвешенная рентабельность их капитала составила 6,5% по сравнению с 10,4% в целом по ЕС. В 2020 году банки восьми стран ЕС предлагали худшую доходность, чем немецкие кредиторы. В первые три месяца этого года хуже были только банки Люксембурга.
Отчасти такие низкие показатели отражают особенности немецкого рынка. Банки этой страны необычайно заинтересованы в предоставлении кредитов с фиксированной процентной ставкой, что ограничивает их возможности получения прибыли от повышения процентных ставок. Их чистая процентная маржа — то, что банк получает по кредитам, минус то, что он платит за фондирование, — выросла с июня 2020 г. всего на 0,1 процентного пункта, что вдвое меньше, чем в среднем по ЕС.
Однако существуют и более глубокие проблемы. Немецкие кредиторы имеют необычную структуру и представлены тремя категориями: частные кредиторы, включая Commerzbank и Deutsche Bank; государственные банки, включая 361 сберегательный банк и пять Landesbanken, которые выступают в качестве оптовых банков для сберегательных банков; и 737 кооперативов.
Нечастные кредиторы, на долю которых приходится 57% активов банковского сектора, — это консервативные организации, преследующие не только цели получения прибыли, но и поддержку местных предприятий. Во многих государственных банках председателями или членами правления являются политики. По словам Николя Верона из аналитического центра Bruegel, такое политизированное управление приводит к плохому управлению рисками. Например, многие банки в значительной степени связаны с недвижимостью, что делает их уязвимыми к недавнему падению цен.
Государственные банки и кооперативы также действуют по «региональному принципу», который запрещает им искать бизнес на территории друг друга. Они образуют сети, причем крупнейшие из них обладают активами, превышающими активы любого европейского банка, что позволяет им делить расходы и сокращать объем капитала, за счет которого они должны финансировать себя. В результате маржа частных банков снижается, и им становится трудно конкурировать с другими организациями. Коэффициент соотношения цены и стоимости активов Deutsche Bank находится на уровне 0,3, что примерно вдвое ниже, чем у французского конкурента bnp Paribas.
Необычная финансовая система Германии хорошо подходит для поддержки региональных компаний. Она не так хорошо подходит для поддержки более рискованного бизнеса (например, стартапов, необходимых для «зеленого» перехода или цифровизации), который требует финансирования с рынков капитала наряду с более традиционными формами финансирования. Несмотря на то что немецкие политики и чиновники ведут активную дискуссию об экономическом будущем страны, обсуждение ее финансовых институтов пока не занимает значительного места. Возможно, банки страны просто слишком известны, чтобы подвергать их деятельность сомнению.
